Множественные умы Билли Миллигана - Страница 97


К оглавлению

97

– Они говорят, что были еще ограбления. Одно за другим.

– Неправда, – настойчиво сказал Рейджен. – Других ограблений я не совершал.

– Тогда кто-то другой совершил, – сказал Аллен.

– А они могут это доказать? – спросил Рейджен.

– Почем я знаю? – возмутился Аллен. – Меня там не было.

– Что нам делать? – спросил Рейджен.

– Неразбериха какая-то, – сказал Артур. – Можно ли доверять этому адвокату? Ему не удалось избавить нас от Зейнсвилля два года тому назад.

– На этот раз он говорит, что можно заключить договор о признании вины, – сказал Аллен. – Насколько я понимаю, если признаться в ограблении аптечного магазина, меня приговорят к шоковому освобождению, и нам, возможно, не надо будет сидеть в тюрьме.

– Что такое «шоковое освобождение»?

– Тебя сажают в тюрьму, не сообщая, сколько ты там проторчишь. А потом неожиданно выпускают условно – и ты им по гроб жизни благодарен, что твои неприятности закончились.

– Если так, – сказал Артур, – последуем совету адвоката. За это мы ему и платим.

– Хорошо, – сказал Аллен. – Так и решим. Признание вины в обмен на условное освобождение.


27 марта 1975 года Уильям Стэнли Миллиган признал себя виновным в ограблениях, в том числе с отягчающими обстоятельствами. Через два месяца Аллен узнал, что суд определил ему условное освобождение только за ограбления на придорожных местах отдыха. Но за ограбление аптечного магазина ему грозило от двух до пяти лет тюрьмы. Все были ошеломлены.

9 июня, после сорока пяти дней пребывания в исправительной колонии Мэнсфилда, Аллена посадили в синий автобус исправительной колонии штата Огайо вместе с другими шестьюдесятью девятью заключенными, скованными попарно, и отвезли в Ливанскую исправительную тюрьму.

Аллен старался не смотреть на вооруженную охрану. Как он выживет эти два года? Страх охватил его, когда автобус подъехал к тюрьме и он увидел забор из колючей проволоки и сторожевые вышки вдоль стен. Заключенные вышли из автобуса и прошли в здание через приемник-распределитель.

Первая из двух дистанционно управляемых дверей со свистом открылась, затем закрылась за ним. Это напомнило Аллену свист Челмера – и страх стал невыносимым. Аллен так и не дошел до второй двери…

Рейджен услышал свист, когда открылась вторая дверь. Он кивнул головой и прошаркал в блок с камерами в строю скованных попарно заключенных. Теперь Артур уже не властвовал. Здесь начиналась власть Рейджена. Только он один будет решать, кому вставать на пятно и сходить с него последующие два или пять лет. С громким лязгом тяжелая железная дверь захлопнулась за Рейдженом Вадасковиничем.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

• 1 •

Рейджен нашел, что Ливанская тюрьма значительно лучше исправительной колонии Мэнсфилда. Она была новее, чище, светлее. В первый же день на вводной беседе новичкам сообщили правила внутреннего распорядка, рассказали, какая их ждет работа и занятия.

Крупный мужчина с тяжелым подбородком и шеей футболиста встал и, скрестив руки, стал покачиваться взад-вперед.

– Так, – сказал он. – Я капитан Лич. Вы, парни, думаете, что очень крутые? Ну, теперь вы мои! Вы безобразничали на улицах, но если и здесь будете безобразить, я разобью вам ваши поганые головы. Права человека, говорите? Права для людей писаны, а не для кусков мяса вроде вас. Только высуньтесь, и я вас в порошок сотру!

Он долбил это минут пятнадцать. Рейджен решил, что человек пытается просто напугать их, что все это только слова.

Но потом Рейджен заметил, что психолог, худенький блондин в очках, проповедует то же самое:

– Вы теперь ничто. Только номера. Вы не имеете лица. Никого не интересует, кто вы и почему вы здесь. Вы только преступники и заключенные.

Слыша такие оскорбления от маленького человечка, некоторые из вновь прибывших стали отвечать ему:

– Кто ты такой, черт побери, чтобы так разговаривать с нами?

– Что это за дерьмо, парень?

– Я не номер!

– Ты долбаный урод!

– Засунь это себе в задницу, псих!

Рейджен молчал, наблюдая реакцию заключенных. Он подозревал, что психолог нарочно провоцирует их.

– Вот видите? – сказал психолог, ткнув в них указательным пальцем. – Посмотрите, что получается. Вы не можете находиться в обществе, потому что, когда вы попадаете в прессовую ситуацию, вы не знаете, как ее контролировать. На слова реагируете с грубой враждебностью и неистовством. Может быть, теперь вы поймете, почему общество стремится изолировать вас, пока вы не научитесь соответствовать ему.

Заключенные, поняв, что это был своего рода урок, сели и начали глуповато переглядываться.

В главном коридоре заключенные-ветераны наблюдали все это и отпускали язвительные замечания, когда новички стали выходить из комнаты ориентировок:

– Новое мясо прибыло!

– Эй, суки, до скорого свиданьица!

– А вон тот милашка. Она моя.

– Черт, я ее первый увидел!

Рейджен знал, что они показывают на него, и ответил ледяным взглядом. Ночью в камере он обсудил положение с Артуром.

– Здесь ты за все отвечаешь, – сказал Артур, – но я хотел бы отметить, что значительная доля тех шуток и поддразниваний – просто способ «выпустить пары», немного посмеяться. Тебе следует различать тюремных комиков и тех, кто действительно опасен.

Рейджен согласно кивнул:

– Я тоже так думаю.

– У меня есть предложение.

Рейджен слушал, чуть улыбаясь. Забавно было слышать, как Артур предлагает, вместо того чтобы приказывать.

– Я заметил, что заключенные, которые носят зеленую больничную форму, единственные – кроме охраны, – кому разрешается ходить в центре коридоров. Когда настанет время определяться на работу, было бы неплохо, чтобы Аллен попросился в тюремный лазарет.

97